Будущее давно уже накрыто как праздничный стол, надо только приподняться на цыпочки, чтоб разглядеть этикетки. А там от вас зависит, что вы выпьете, что съедите, окажетесь ли вы под столом, или будете плясать на нём и сможете сверху увидеть новые горизонты.
Цитаты из фильма «Огни притона»
Ой, не делайте мне лучше, мне и так хорошо!
Или мы будем играть в морской бой, как это делаю я на работе, или ты меня развлекай.
Новая любовь, со старыми дырками…
— Да Вы, наверное, не воевали?
— И воевал. И сидел.
— А за что сели?
— Вы бы ещё спросили, за что воевал.
Сумасшедшие живут долго, тем более со справкой.
Я должна бросить налаженное дело, выгнать девочек и стирать ему носки, будь они трижды импортные!?
Боже, я не имею вокруг себя нормальных людей!..
— Якорь он хочет кинуть. Пусть кидает что дают.
— А я? Я буду луреатом Ленинской премии?
— Ты будешь бедный. И старый. Ещё лысый.
— Ну что? Куда сегодя?
— Не надоел я вам, за месяц?
— Ну что вы. Нет.
— Ну тогда давайте пропустим лет эдак семнадцать. Это будет тысяча девятсот семьдесят пятый. Лето, август.
— Господи Боже, шо ж со мной будет? Я уже буду замужем? Или даже вдова?
— Сударыня, я не гадалка.
— Ну немножко. Шо вы молчите? Так да или нет?
— Нет. Тогда нет.
— А шо вдруг?
— Я не гадалка, я пророк. Мне, например, будет семьдесят — это я точно знаю.
— Ой, будет ли?
— Будет-будет, сумасшедшие живут долго, тем более со справкой.
— Ну, за ваш талант!
— Положим, это болезнь.
Выполняю заказы в рифму, радостно и гениально.
— Мадемуазель, я предлагаю вам отправиться к морю. Туда, где волны голубые блещут гордою красой!..
— Короче, ты хочешь искупаться?
— Мама Люба, я его расталкивала, а он говорит: я за свои деньги буду спать до белого каления.
— О, иконы. Ты что, молишься?
— Молюсь-молюсь. Не лапай, не купишь.
— Фира! Фира! Разве это утка? Это Майа Плесецкая.
Она говорит, что я прибитая. Что я молчать должна. Как Му-му какое-нибудь.
— Во-первых, не будет советской власти.
— Куда ж она денется? Шо, уедет в Израиль?
— Я не читаю беллитристики, молодой человек. Я устал от персонажей. Они сильно шумят. Вот если бы роман был без слов, я бы его с удовольствием прочёл.
— Тогда это была бы картина.
— Вот. Именно! Правда живопись я тоже не смотрю, она всасывается в меня, помимо моей воли, как вода в песок. Если я час простою у картины, от неё останется только чистый холст. Вернее грязный.