А её смех — как забыть ощущение, будто кто-то босыми ножками пробегает по твоему сердцу.
Цитаты Фредерик Бакман
Бритт-Мари неловко сцепила руки в замок. Ей захотелось найти вход в чёрную дыру, отряхнуть его от невидимых пылинок и провалиться туда.
Да и время – тоже странная штука. Мы ведь в большинстве своем живем тем, что будет. Через день, через неделю, через год. Но вот вдруг наступает тот мучительный день, когда понимаешь, что дожил до таких лет, когда впереди не так уж и много, гораздо более – позади. И теперь, когда впереди у тебя так мало, нужно искать что-то новое, ради чего и чем теперь жить. Может, это память.
Странная штука – смерть. Пускай многие всю жизнь проживают так, будто никакой смерти нет вовсе, добрую половину наших дней именно смерть служит одной из главных мотиваций нашего существования… Мы страшимся ее, конечно, однако еще больше страшимся, что она заберет не нас, а кого-то другого. Ведь самое жуткое – это когда смерть забывает про нас. Обрекая на одиночество.
… тугодумы всегда обвиняют в невнимательности тех, кто соображает быстро.
Право внуков — знать, что есть человек, который всегда на твоей стороне. Независимо от обстоятельств. Даже если ты ошибаешься. Особенно если ты ошибаешься.
Бабушка — это одновременно щит и меч, это совсем особенный вид любви, недоступный ни одной светлой голове.
Да, бывает трудно признать, что ошибался. Особенно когда ошибался так долго.
Странная штука — любовь. Она всегда застает тебя врасплох.
А потом она ушла, оставив его один на один с миром, языка которого он уже не понимал.
— Я тут подумала.. — осторожно начинает она.
— Больше не думай: это вредно.
До Уве вдруг доходит разница между жестокостью по необходимости и жестокостью умышленной.
Каждому человеку нужно знать, за что он сражается.
Можно тратить время на то, чтобы умирать, а можно — на то, чтобы жить.
Он шел по жизни, сунув руки в карманы брюк. Она — танцуя.
Когда в дверь звонят в первый раз, он уверен: ослышался. И именно поэтому решает не открывать. Но звонок повторяется — и Уве понимает: нет, не ослышался. И именно поэтому решает не открывать.
В нынешнем мире человек устаревает, не успев состариться. Целая страна стоит и рукоплещет тому, что никто больше не умеет работать на совесть. Безудержная овация посредственности. Никто не способен сам поменять шины. Смонтировать светорегулятор. Положить плитку. Оштукатурить стены. Сдать назад на машине с прицепом. Заполнить декларацию. Все это лишние умения, утратившие свою актуальность.
— Вино любишь, Бритт?
— Нет, — ответила Бритт-Мари, не потому что она не любила вина, а потому что, если ответишь «я люблю вино», люди сделают вывод, что ты алкоголик.
Несколько лет превратились в десятилетия, а десятилетия в целую жизнь. У лет это обычное дело. Не то чтобы Бритт-Мари отказывалась от собственных ожиданий. Просто однажды утром она проснулась и поняла, что ждать больше нечего. Вышел пшик.
Трудно определить, когда расцветает любовь; однажды проснёшься — а цветок распустился. И то же самое, когда любовь увядает: однажды становится поздно. В этом смысле у любви много общего с балконными растениями.
Смерть — крайний случай бессилия. Бессилие — крайний случай отчаяния.